ЗАПИСКИ ДИКОРАСТУЩЕГО ЛЕЙТЕНАНТА
1. Куфаб10 мая 1982 года. Сводный десантно-штурмовой отряд под командованием Валерия Ухабова (ныне — Герой Советского Союза, посмертно) уже 11 дней находится на отдыхе в приграничном городе Термез после напряженной операции в окрестностях города Мазари-Шариф.
Десанту повезло: майские праздники, День Победы отряд встречает в мирном городе. Пестрые толпы людей на улицах, гомонящие азиатские рынки, ароматы шашлыков, наваристой шурпы, зеленого чая. На термометре всего +32 градуса...
В эти яркие деньки забываешь, что всего в километре, на левом берегу Амударьи, на огневых позициях стоят танки, орудия, минометы, в окопах находятся наши, советские солдаты. Только ночью, когда древний городок спит, вспышки осветительных ракет и редкие очереди напоминают: Афган продолжается.
Лучше лишний патрон, чем банка каши
Сегодня к вечеру, когда на Термез опускаются сумерки и становится душно, раздается сигнал тревоги. ДШМО получает задачу перебазироваться в Таджикистан, поселок Московский, но не задерживается там и уже бортами вылетает в поселок Иол.
Кто бывал в Таджикистане, тот знает, что высоко в горах в это время жаркий день довольно резко сменяется холодной ночью. Как будто кто-то там, наверху, резко выключает и свет, и тепло. Палаток не разбиваем, костры не разводим, ведь плато хорошо просматривается с сопредельной территории. Тыловики поспешно выдают спальники, сухие пайки, из которых в вещмешок попадают только тушенка, сухари, сигареты, острый нож и чай. Свежий хлеб с зеленым сочным луком съедаются тут же, консервы с кашей никто не берет — лишняя тяжесть за плечами ни к чему — оставляем тыловикам, когда-нибудь оставшийся провиант сбросят нам с борта. Большее оживление у машин с боеприпасами, каждый старается получить дополнительный запас боеприпасов, гранат. Ребята из моей группы уже не новички, несколько месяцев мотаются по Афганистану и точно знают: лучше иметь лишний патрон, чем банку каши. Котелок один на 5-7 человек. Реликвия моей группы — приобретенный еще под Гератом медный кумган для приготовления чая на костре. Без него — и чай не чай.
Рассветный туман окутал горы. Герой острова Даманский, Герой Советского Союза полковник Бубенин дает наставления солдатам. В это время руководитель операции полковник Борисов ставит перед офицерами задачи по проведению операции. Главная цель — уничтожить вооруженные отряды местного вождя Вахоба. Мы высаживаемся первыми, проверяем ущелье, за нами должны подойти еще два ДШМО. Задачи поставлены, бойцы в вертолетах. Пошли! Десантируемся на макушке горы — на ледники, наша тридцатка (группа летала с одним экипажем) под командованием пилота первого класса Равиля заходит на посадку последней. Площадка очень мала, но наши пилоты — асы. Резкий порыв бокового ветра, вертолет передней стойкой цепляется за лед, секунды (вечность!) свободного падения в пропасть, выравнивание и новый заход над площадкой. Теперь уже с трехметровой высоты один за другим высыпаемся на площадку, в голове еще переживания от падения, но надо уже занимать огневые позиции. Вся группа залегает на леднике. Борты ушли дозаправиться, пополнить запас ракет, чтобы снова прийти и прикрывать нас с воздуха.
Осмотрелись. Перевал чист, небо синее, льды поблескивают хрусталем. Я на такой высоте впервые. Далеко внизу тоненьким ручейком сверкает на перекатах река Куфаб. Узенькая тропинка, с перевала по которой предстоит совершить многокилометровый переход в ущелье. Быстрая проверка снаряжения, двинулись. Четыре группы — четыре десантно-штурмовые заставы, растягиваясь в колонну, покидают перевал. У каждой своя задача. Моя группа замыкает колонну, тыловой дозор. Ухожу с перевала последним, проверив — все ли взято, не забыто ли что или кто. С высоты оглядываю колонну, тропа у перевала не извилистая, весь отряд у меня как на ладони. Отряд 110 человек. Много это или мало? Для армии — мало, для нас это сила.
Два часа пути по тропе (всадникам не разъехаться), справа пропасть, слева отвесные скалы. Везде по пути попадаются следы предыдущих операций, боевых столкновений. Умело организованных и грамотно замаскированных душманами засад, огневых точек снайперов. Последние как бы врастали в скалу, заваливая свои позиции камнями, что делало их не только невидимыми, но и неуязвимыми, оставляя полный контроль за тропой и подступами ней. Устроят душманы засаду на безопасном расстоянии, стрельбу поднимут, отвлекают на себя внимание, а в это время снайперы из своих укрытий прицельно бьют по нашим ребятам. Это мы уже проходили: увидел группу «духов» — ищи сначала таких невидимок.
Тропа потихонечку расширяется, скаты горы становятся более пологими, ущелье отходит вправо, чувствуется приближение кишлака. Разведка дает знать, что путь свободен, продолжаем движение спокойно.
Внезапно мой боковой дозорный занимает боевую позицию и подает сигнал, что видит неизвестных прямо над нами. Останавливаю группу, рассматриваю в бинокль камни в направлении, указанном дозорным. Обнаружил двух человек, прячущихся метрах в двухстах. Враждебных намерений с их стороны не замечаю и жестом предлагаю им спуститься. Поняв, что их обнаружили, афганцы выходят из укрытия и направляются к нам. В это же время посылаю дозорных осмотреть на всякий случай местность, прилегающую к их укрытию. Афганцы спускаются. Сгорбленный древний старик, опирающийся на посох, и мальчик лет десяти. Оба одеты в неописуемо грязные лохмотья. Через переводчика задаю несколько вопросов и получаю на них ответы (главный из которых, что кишлак впереди миролюбиво настроен и опасности в нем нет), передаю информацию командиру отряда.
Продолжаем движение, слышится журчание воды, веселый визг ребятишек. Поднимаюсь к ручью, передо мной открывается картина каменного века: хижины без окон, у запруды женщины стирают одежду, елозя и стуча по ней камнями, рядом ватага голых детей барахтается в ледяной воде. Бросилась в глаза грязь, въевшаяся в кожу ребятишек, которая, по моему мнению, уже никогда не отмоется, хоть кипяти их...
Метрах в двадцати от запруды небольшой водопад и странное строение. Подхожу, тропинка к строению усыпана мукой. Это мельница, два на полтора метра в диаметре. Два каменных жернова приводятся в движение потоком воды, размалывают в муку ядра грецкого ореха и зерно. Такое можно увидеть только в учебнике истории древнего мира.
Люди в кишлаке, казалось, не обращают на нас никакого внимания. Вот из ближайшей хижины вышел старик, поздоровался со мной на неплохом русском языке и предложил зайти в дом. Из любопытства я заглянул. Вырубленная в скале комната, наружные стены выложены из камня, тщательно подогнанного друг к другу, в центре комнаты очаг, над очагом дыра-дымоход. В комнате никакого убранства, голые стены, вместо мебели — камни. В дальнем углу лежит нехитрая кухонная утварь и современная японская магнитола «Панасоник», работающая от батареек...
Мы шли дальше, уже по более пологому склону. Отряд, не встречая никакого сопротивления, продвигался быстро, минуя поворот за поворотом. Разведка работала хорошо, и вертолеты не сопровождали нас.
Хоть похоже на Россию...
За одним из поворотов, среди гор, взору открылась прекрасная березовая роща. Березки стояли ровные, стройные, посреди рощи бежал ручеек, а кругом росла зеленая молодая травка. Откуда такое чудо природы здесь, в диком ущелье, далеко от России... Выставили боевое охранение, разведка ушла вперед, отряд расположился на привал.
Но не прошло и получаса блаженства, как разведка доложила: впереди на подъеме группа «духов» готовит засаду. Оставив тяжелое оружие, снаряжение и охрану, отряд мелкими группами незаметно вышел во фланг противнику. Стремительная атака, наших потерь нет, десяток плененных «духов» и вызов бортов для транспортировки пленных. Короткий разбор полетов среди офицеров: разведчик, старший лейтенант, во время атаки вместо наступательной бросил оборонительную гранату, осколки осыпали всех, просто чудо, что никто не пострадал...
И снова рюкзаки за плечами. Двухкилометровый подъем по узкой крутой тропе. Взвод автоматических и противотанковых гранатометов начинает отставать от основной группы. Можете представить, более 50 килограммов каждая единица оружия, плюс станок, плюс 3 боекомплекта гранат на каждую единицу, плюс стрелковое оружие и собственный вещмешок. Тяжело весят «плюсы»... Отдаю команду своим ребятам разо-брать боеприпасы и групповое оружие, взвод присоединяю к своему арьергарду, что существенно снижает скорость продвижения, но на привалы времени нет, до темноты необходимо выйти в заданный район.
В назначенное время выходим в заданный район к кишлаку «Н». В кишлак не заходим, располагаемся у реки. Здесь же к нам прибывает подкрепление из состава местных ополченцев, на каждую заставу — по отделению. С их помощью и помощью местных жителей быстро возводим укрепления и огневые точки из камней, тут же за возведенными дувалами разводим костры, греем тушенку, кипятим чай. Делимся ужином с вантапарасами (ополченцами). Беседую с их командиром: зовут Вахит, высшее образование получил в Англии — учитель, в Союзе был только в Душанбе, и то в госпитале по ранению, за оружие взялся из-за мести. Вахоб расстрелял его семью, жену и детей. С таким воевать можно, такие, по опыту, не предают, бьются до последнего патрона, в плен не сдаются (для таких плен — это долгая, тяжелая, мучительная смерть).
Наступила темная афганская ночь, да еще в глубоком ущелье. Попрощался с Вахитом (спать они предпочитали в кишлаке). Осторожность есть осторожность. После ухода афганцев ребята быстро достроили из заранее приготовленных камней новые огневые позиции и перешли на них. С рассветом пришли вертушки, перебросили группу майора Ухабова на другой перевал, где она и находилась до конца операции. Группа старшего лейтенанта Вишнякова получила задачу перебазироваться в другое ущелье, закрыть проход в него. Я со своей группой остался один. После нехитрого завтрака разведчик пошел в кишлак пообщаться с местными жителями, но очень скоро вернулся с интересной информацией: в горах, примерно в часе ходьбы от кишлака, находится одна из баз Вахоба, оружие, боеприпасы, обмундирование, снаряжение и т.д., охрана — небольшая.
В 10 часов 30 минут по местному времени по радиостанции запрашиваю штаб о разрешении на проведение операции. Штаб добро не дает, приходит указание ждать решения из Москвы. Потекли томительные часы ожидания. Совместно с разведчиком мы уже на несколько рядов отработали план операции, сверили маршруты, поставили задачи солдатам, сержантам. Решили, опасаясь мародерства и кровной мести, вантапарасов с собой не брать, разработали тактику, как незаметно для местного населения выйти из кишлака. В 15 часов который раз запрашиваю штаб, ответа нет.
Руссо солдато — облико морале!
В 16 часов принимаю решение провести операцию, чтобы успеть до темноты, вызываю командира ополченцев, ставлю ему задачу на проведение разведки в другом направлении. После ухода вантапарасов группа в 16 человек вместе со мной при легком вооружении скрытно выдвигается в направлении базы. На позициях остаются 7 человек. Быстрым броском поднялись в горы. Схема нахождения базы оказалась точной. Душманы нас не ждали. При нашем появлении 15 человек сдались сразу, остальные разбежались. На базе находилась младшая жена Вахоба, четырнадцатилетняя красавица, больше похожая на молдаванку, такая же юная служанка, два арабских скакуна, четыре вьючных мула. С помощью пленных быстро погрузили оружие, снаряжение, ценные вещи на мулов. Боеприпасы уложили в пещере и подорвали. И такой веселый караван с лошадями, мулами, пленными, женщинами спустился с гор. Операция была завершена. Примечательно, что разрешение на ее проведение поступило в 18 часов. Пришлось выждать пару часов и доложить о результатах. Афганские ополченцы были ошеломлены трофеями и немного обижены, что их обошли.
К удивлению, и следующая ночь прошла спокойно, за исключением маленького нюанса.
Вечером, когда наступили сумерки, ко мне подошли ополченцы и сказали: «Командор, мы тебе дарим этих женщин» (захваченных на базе), на что мне пришлось прочитать им небольшую лекцию об образе жизни и морали советского офицера. Разочарованные афганцы поплелись в кишлак, зато ночью попытались изнасиловать этих женщин. Опять пришлось вмешаться и перевести девчонок в наш лагерь с выставлением дополнительного поста.
Утром пришли наши борта и унесли всех захваченных на базе для передачи законным властям в провинции. Но я все-таки успел от души покататься на белом скакуне по горным тропам, правда, едва не угодив под огонь только что высадившегося Восточного ДШМО. Теперь, когда я уже не «дикорастущий лейтенант», как прозвал меня в свое время наш командир отряда, и вообще не лейтенант, я понимаю, что такие вот скачки на вахобовском скакуне — чистейшей воды мальчишество. Но уж больно конь был хорош — белоснежный, как в сказке. Так уж леталось на нем по горам! До сих пор нет-нет да и приснится этот чудо-скакун. Слава Богу, свои не подстрелили...
Эпилог
Целый месяц три десантно-штурмовых отряда скитались по ущельям и горам в долине реки Куфаб, блокировали ущелья, перевалы, горные тропы. Но Вахоб, разбив свой отряд на мелкие группы, умело обходил наши засады и посты. Избегал прямых боестолкновений. Мелкие, скоротечные, в основном ночные стычки — не в счет. В ходе этой операции с нашей стороны потерь не было, о потерях Вахоба судить трудно, было много сдавшихся и сложивших оружие. В итоге Вахобу удалось-таки вырваться из ущелья. Мы улетали в поселок Иол. Больше об этом главаре я не слышал. Только в день нашего вылета в поселок Московский на новую операцию у самой границы с Таджикистаном в высокогорном лесу была обнаружена банда моджахедов. По тревоге подняли Восточный ДШМО, который и перекрыл пути отхода в Афганистан. А банду уничтожали при помощи авиации. По слухам, это и был Вахоб.
Источник: http://www.t-i.ru/article/3418/
